Ближний круг - Александр Афанасьев

Авратакис отсчитал тысячу долларов… деньги у него были, неподотчетные. Для вашингтонского чиновника не самого высокого ранга, да еще и испытывающего страсть к молодым девушкам… весьма затратную страсть тысяча долларов, не подотчетная, не вносимая ни в какие налоговые декларации, наличными – роскошь. Смех и грех… парень может ворочать сотнями миллионов бюджетных средств и при этом воспринимать тысячу долларов налом как королевский подарок.

– Спасибо.

Авратакис вздохнул

– Вали, Джо, вали. Нет времени…

Информатор – побежал к своему Шевроле.

Оставшись один, Гас Авратакис открыл конверт, перелистал страницы подобранного для него досье.

Досье как досье. Тим Дайни II – первый служил в восемьдесят второй воздушно-десантной, высаживался на Арнем и остался в живых, дослужился до майора, трагически погиб при катастрофе транспортного вертолета. Сын начинал в двадцать пятой пехотной, потом перевелся в Большую красную первую. Вместе с ней и попал в Дурную землю – Вьетнам. С шестьдесят девятого, с наступления Тет – переведен в группу исследований и наблюдений – в спецназ. Видимо, при отражении атак вьетконговцев – приглянулся сотрудникам ЦРУ. После окончания всего этого дерьма служил всегда за границей и на приличных местах: Западная Германия, Южная Корея. Год в Брюсселе, в аппарате НАТО. На данный момент – десятая горная, прикомандированный офицер разведки.

Разведен. Супруга с сыном осталась в Западной Германии. Лист стандартной контрразведывательной проверки ФБР – проводилась два года назад. Совершенно надежен… симпатий к коммунистам не испытывает… даже отметили, что не злоупотребляет спиртным. В армии это редкость, бухают только так… впрочем, и в ЦРУ бухают. Тот же Эймс – его ведь из Мексики вытурили за пьянство, надо было выгнать паразита…

Пробежав документ по диагонали – Авратакис второй раз начал читать внимательнее – такой у него был стиль знакомства с документами. Заметил две дыры в биографии. Первая – Вьетнам. С семьдесят первого по семьдесят пятый год, почти никаких записей – но в это же самое время награжден Серебряной звездой – очень высокой наградой. Но это все понятно, какое-то спецподразделение, действовавшее под руководством ЦРУ, в министерство обороны просто не сообщали о том, что делают эти парни, вот и все. Это подтверждало то, что полковник не просто так подошел к нему в коридоре Пентагона, он и в самом деле может чертовски хорошо помочь. А вот второй провал… тот самый перевод в штаб НАТО, по некоторым признакам, Авратакис понял что это – фальшивка. Уж не участвовал ли полковник в программе Гладиатор – программе подготовки тайных террористических организаций на территории стран членов НАТО, которые должны были быть активированы в случае перехода страны под власть коммунистов или попутчиков коммунистов – по любой причине. Этакая система круговой поруки – на крови.

Тем более что год – семьдесят девятый – весьма примечательный, это год когда чудом, в том числе и с использованием убийц Гладиатора – удалось предотвратить коммунистический переворот в Италии.

Как бы то ни было – досье явно говорило о том, что Гаса Авратакиса в коридоре Пентагона остановил человек, который мог знать очень и очень многое.

Спецпредставитель директора ЦРУ – а он все еще занимал эту должность, никто его с нее не освобождал – достал из гнезда рдяно тлеющий прикуриватель, поднес к краю бумажного листа. С интересом понаблюдал за тем, как серая бумага чернеет на месте соприкосновения с раскаленной сталью, потом начинает дымиться, потом миг – и вот у тебя в руках уже танцует пламя. Когда пламя начало обжигать руки – он бросил бумаги на асфальт, подождал, пока они догорят. Только когда догорели – он начал выезжать со стоянки. Надо было еще заехать в «Севен-Илевен», купить виски… наверное, лучше всего Белую лошадь, во Вьетнаме этой дряни было – хоть залейся…

Ирак, близ Баакубы. База полка Коммандос. 14 июля 1988 года

Утро, как обычно начиналось с намаза. Намаз читал заместитель командира полка по политической работе. Николай уже ничему не удивлялся – и даже, по примеру старших товарищей сам вставал на намаз вместе с иракцами. Долгая работа на Востоке – а в их полку не было ни одного советника, кто бы не прошел Афганистан – приучила к осторожности. Местные – всегда себе на уме, и запросто могут выстрелить в спину шурави – он для них чужак, он кяфир. Но если шурави встает вместе с тобой на намаз – значит, он не такой и плохой. И убить его, тем более в спину – намного сложнее.

На территории полка – они жили в типичной для советских городков трехэтажке, построенной из плит: места хватало, некоторые квартиры даже пустовали, на первом этаже – была оборудована ленинская комната и два кабинета: для СВС – старшего военного советника, и под политотдел. Политотдел и был – их карой и наказанием: в нем сидел целый полковник по фамилии Степнов, он вел с ними политическую работу, следил за моральным обликом и писал на них доносы. Советники – как то раз даже обсуждали возможность пристрелить его, списав на случайную пулю – но разговор этот быстро сошел на нет. Все понимали опасность таких вот разговоров: если даже никто не настучит самому Степнову, то может записать Мухабаррат. И появится возможность шантажа…

Оформили Николая быстро, в Багдаде – советнический контингент появился относительно недавно: до недавнего времени Хусейн охотно принимал советских строителей и мелиораторов, а вот к военным относился очень о очень настороженно. Но теперь – контингент был, он рос, иракское направление – грозило в офицерской среде стать популярнее ливийского (все таки Багдад – город тысячи и одной ночи, как не крути), тем более что Хусейн как и Каддафи платили за советников долларами. Оформлял Цагоев и без документов: просто подвел к какому-то кабинету, сказал – жди, зашел внутрь с пакетом – а вышел без него. Согласно новым документам – Николай стал старшим лейтенантом Николаем Зарубиным, по ВУС 106868 – то есть старший стрелок. Это что-то между обычным стрелком и снайпером – при том, что до этого он был снайпером – разведчиком частей специального назначения. Часть, в которой он «служил» – находилась где-то в Средней Азии, у самой границы.

Получая документ, Николай ехидно спросил: товарищ полковник, а это ничего, что старлей из какого-то Мухосранска – попал в Ирак. Полковник в ответ выругался матом, что для осетина было очень нетипично и сказал, что иракцы в таких тонкостях не секут[31]. На следующий день – было собрание старших военных советников в аппарате ГВС[32] – и там Николая представили своему старшему советнику, с которым он, с ветерком, на Тойоте Ланд Круизер с кондиционером – отправился к месту своей новой службы…

Старшим военным советником в частях коммандос «Захра» был гвардии подполковник воздушно-десантных войск Иван Леонидович Прус, до своей командировки – он служил в сто четвертой гвардейской дивизии ВДВ, расквартированной в Кировабаде и оттуда же – был основной советнический контингент. Народ был лихой, грамотный – специализацией дивизии были активные действия в горно-пустынной местности, в случае большой войны – она должна была действовать на Ближнем Востоке, брать Тегеран. Из шести человек (по штату должно было быть десять советников) – двое уже советничали, один в Йемене, другой в Сирии – что для Николая было опасностью. По совету Цагоева – Николай изложил коллегам немного подредактированную версию своих злоключений: воевал в Афганистане, попал в плен, удалось бежать. Советничал в Сирии, выпустили потому что родители на самом верху. Свой уровень знания языков – Николай, по совету Цагоева – попытался скрыть, хотя и понимал, что это ненадолго. На шесть советников – было три переводчика, хотя должен был быть на каждого. Остальные – общались при помощи иракских офицеров, учившихся в СССР и знающих язык, или на уровне «да – нет». Поскольку с иракцами как то надо было работать – Николай попросил учебник арабского и получил его. Сделает вид, что быстро выучился – тем более что арабский он знал не так чтобы и хорошо. Палестинский акцент, как он надеялся – удастся скрыть.

Советники – сначала посматривали на него настороженно – мол, мутный какой-то, еще и «сынок», чего не скрывает – но потом он все же завоевал к себе уважение. В таких коллективах, оторванных от Родины – человек сразу проявляется, а гнилым